Бульдог. В начале пути - Страница 76

– Вот видишь. Тебе только подумалось о ткацкой махине, а сколько всего это притянуло за уши. Я когда еще винторезную махину измыслил, а применения ей так и не нашли. Я слышал, будто как только махиностроительный завод заработает, ему уж и заказ готов, мол, хочешь при каждой верфи токарные мастерские устроить. Да на оружейных заводах ввести такие же. Да чтобы по единому стандарту.

– Есть такое дело. Но тут моей-то заслуги никакой. Еще дед всю армию к единому стандарту привел. Я просто делаю, как и он, только не в армии, а на заводах.

– Так отчего же покойный Петр Алексеевич до того не додумался?

– Ну… не ко времени ему было. Шведа, турок да персов бить потребно было.

– Ладно. А все иное? Та же огненная махина, которую ты предложил?

– Ну-у это… Подумалось просто, когда мне объяснили, как английская огненная махина работает… Да я тебе рассказывал.

– Рассказывал, Петр Алексеевич. Но никто не подумал, а ты подумал.

– Получилось? – Петр даже приподнялся с кресла.

Нартов вынужден был заговорить. В конце концов, перед ним все же император, и его терпению есть предел. К тому же он прибыл сюда именно затем, чтобы услышать новости, а его уж четыре часа томят, так и не удосужившись поделиться этими самыми новостями…

– Кхм. Касаемо огненной махины. И Силин, и Новиков получили действующие модели. Конечно, они малосильные, да что там, маховики пальцем останавливаются без особой натуги. Но уже сейчас ясно, что махину Ньюкомена они превзойдут.

– Та-ак. Только из-за этого стоило сюда ехать и даже дальше. Все как мне виделось? Рассказывай.

– Петр Алексеевич… – Нартов собирался в очередной раз попросить о том, чтобы на все вопросы отвечали разработчики, но понял, что лучше хотя бы часть рассказать самому, и после заминки продолжил: – Да, все как тебе и виделось. Но подробности обсуди с Силиным и Новиковым. Прошу, государь.

– Ладно, чего уж. Потерплю. Только недолго. Вот часок пусть еще погорланят, а потом обоих ко мне. Еще что есть?

– У Терехова со штуцером получилось. Не сразу. Несколько переделок оказались откровенно провальными. Но теперь утверждает, что все готово. Конечно, потребуются испытания…

Едва услышав об успехах Терехова, Петр не выдержал и поднялся из-за стола, строго взглянув на Нартова. Да сколько можно?! Ему хочется все пощупать своими руками да посмотреть в деле, а тут сиди и жди. В конце концов, император он или погулять вышел?!

– Не хотел я с себя начинать, ну да ладно, глядишь, ребятки не осерчают.

Петр вопросительно взглянул на Нартова:

– Ты это о чем, Андрей Константинович?

А что, уточнить совсем даже не лишнее. От Нартова можно ожидать чего угодно. Вон после общения с Батищевым он походя внес предложение по коноводным судам. Предположил, что лошади гораздо меньше устанут, если будут не вращать кабестан, а, оставаясь на месте, приводить в движение поворотный круг под их копытами. Тут же, на коленке, совместно с Яковом Тимофеевичем вчерне составили схему. И ведь работает!

– Довел я до ума ткацкий стан, Петр Алексеевич. За месяц полотна наткали, что твоя мануфактура. Один стан делает полотна в два раза больше, чем стан с челноком-самолетом.

– А отчего так долго-то? Ты как выдал тот челнок, так я думал, дело сделано. А ты молчишь и молчишь, все на трудности ссылаешься да твердишь, что не выходит ничего, – уже направляясь к двери и показывая, чтобы Нартов вел его к своему детищу, посетовал Петр.

– А чего было хвастать, Петр Алексеевич, – заходя вперед и показывая дорогу, начал объяснять изобретатель. – Сам посуди. Бывает такое, челнок не пролетает через зев между нитями. Если это на обычном стане, так ткач его пропихнет в нужное положение и дальше работает. А здесь махина продолжает работать, батан ударяет по застрявшему челноку, и выходят сплошные беды. Нити рвутся, все запутывается, мороки не на один час, пока все в норму приведешь. Значит, нужно думать, как сделать так, чтобы махина останавливалась, если челнок застрял в зеве. Далее, уток оборвало или нить на челноке закончилась, махине снова нужно останавливаться. Иначе она будет продолжать работать, наматывая на барабан не полотно, а только нити.

До мастерских не так чтобы и далеко. Прошлись по парковой дорожке, вышли за ограду. Еще немного, вот и район мастерских, где наработки института приобретали материальный облик. Нартов повел императора к одному из каменных строений. Петр категорически был против любых деревянных зданий, даже сараев.

Наконец император смог воочию увидеть первый механический ткацкий стан. Не хотелось называть его махиной. Возможно, по той простой причине, что в основе был все тот же древний, как мир, ткацкий станок, разве только куда более совершенный.

– Андрей Константинович, я, конечно, понимаю, что ты любишь всюду красоту, но, по-моему, это лишнее, да и к удорожанию ведет, – повысив голос, так как запретил останавливать стан, произнес Петр, указывая на резьбу, которой был украшен агрегат.

– На красивой махине и работать приятно, и подход к работе иной, – насупился Нартов.

– Андрей Константинович, спасибо тебе огромное за работу превосходную, но все же от излишеств нужно избавиться.

– Как прикажешь, государь.

– А отчего стан деревянный? Он же будет расшатываться, при такой-то работе.

– Так и есть, государь. Время от времени приходится все протягивать.

– Тогда нужно подумать, как все это изготовить в металле. К примеру, лить из чугуна, благо литье освоено изрядно.

– Обязательно над тем подумаем. Это же модель, а с деревом работать проще. Поэтому все, что можно, из дерева и сделано. Вот только стан из металла еще дороже выйдет.